А.ДОЛИН: «Иноекино», мы не успели об этом рассказать, потому что прошлую неделю из-за отпуска я пропустил, они провели с огромным успехом ретроспективу Андрея Арсеньевича Тарковского. С 1 по 4 показывали на большом экране отреставрированные версии «Рублева», «Соляриса», «Зеркала» и «Сталкера». И люди, мои знакомые были на разных сеансах этого показа, рассказывали, что полный зал, ни один человек не уходит и, в основном, молодежь. Это ответ всем тем, кто считает, что Тарковский устарел.
А для тех, кому вдруг интересно это, скажу, что это не последняя возможность увидеть фильмы Тарковского на большом экране, причем в хорошем по-настоящему отреставрированном мосфильмовском качестве. Ну, вы уже не увидите в ближайшие дни «Андрея Рублева», потому что его показали, если я ничего не путаю, вчера. Но 12 апреля на большом экране, и это все будет в «Атриуме», ну, в «КАРО», во всяком случае, точно, то ли «Атриум», то ли «Октябрь», 12-го числа показывают «Солярис», и я буду там участвовать в обсуждении фильма, будет обсуждение фильма каждый раз с киноведами. Но, главное, показ на большом экране, на обсуждение можно не оставаться.
19 апреля будет обсуждение «Зеркала» с Алексеем Попогребским и, собственно говоря, показ, естественно, фильма. 26 апреля «Сталкер». Ну, и мне кажется, что это прекрасный способ отметить 85-летие режиссера, о котором я предлагаю остаток нашего эфира немножко хотя бы поговорить и вспомнить в честь 85-летия, которое случилось позавчера. И, конечно, юбилей это, ну, такой просто формальный повод, ничего большего я в это не вкладываю. И я пользуюсь каждой возможностью поговорить о Тарковском, для того чтобы напомнить о нескольких стыдных фактах.
Первый и самый стыдный факт это то, что в Москве до сих пор не построен дом-музей Тарковских – отца, поэта замечательного Арсения Тарковского и сына, режиссера Андрея Тарковского. На Щипке это место под дом-музей отведено уже, страшно сказать, почти 30 лет назад. 30 лет назад не стало Андрея Тарковского, и сразу после его смерти было решено создавать дом-музей. Он до сих пор никем не построен, десять раз принимали решения, называли даты открытия музея. На этом месте сейчас грязный пустырь. Чтобы не было совсем стыдно, сняли даже табличку о том, что скоро здесь будет дом-музей Тарковских.
И это не только стыдно, но и, конечно, невероятно глупо, потому что я уверен, что, если бы в Москве был центр, культурный центр, дом-музей Тарковских, то все эти приезжающие до сих пор в Москву Томы Крузы, Брэды Питты, Тарантино, Спилберг, кто угодно, они до Кремля и Красной площади бежали бы туда. Все туристы шли бы туда. Потому что, друзья мои, есть один факт, который, может быть, кого-то из вас удивит, но для мира Россия, наверное, в еще большей степени страна Тарковского, чем страна, не знаю, Малевича или Чайковского, или Пушкина, или, ну, может быть, Достоевского и Толстого можно сравнить с Тарковским. Но из XX века ни один русский человек не пользуется такой сумасшедшей популярностью в мире не только среди специалистов и киноманов, как Тарковский.
И поразительно, что исследование его творчества, смотримости, смотрибельность его фильмов с годами только возрастает. Я не помню, когда последний раз был год фестивальный, чтобы на нем не показали по тому или иному поводу, эти поводы каждый раз придумывают новые, какие-то юбилеи, какие-то новые реставрированные копии, не важно, чтобы не показали один из фильмов Тарковского. Этих фильмов всего семь. То есть людям они должны были опостылить много лет назад, но этого не происходит. И, конечно, отсутствие музея Тарковского в России это не единственный постыдный факт.
Например, у Тарковского есть главная книга его жизни, называется «Запечатленное время», его теоретический труд и рассказ о всех его фильмах. Она, как книга, ну, отдельные статьи оттуда, какие-то фрагменты публиковались в «Искусстве кино», она, как книга никогда в России не выходила. Она есть на книжных полках книжного магазина в Париже, в Риме, в Берлине, в Милане, в Лондоне. Без этой книги невозможно. Она одна из основополагающих книг о кино XX века. В России ее не просто нет, ее даже не издавали.
Или, допустим, книга Майи Туровской о Тарковском, лучшая киноведческая книга о нем, написанная в России. Она издавалась, по-моему, в 1991 году или в 1992, с тех пор ее не переиздали ни разу. Тираж, конечно, раскуплен уже очень много лет назад. Ее просто нет, не существует и невозможно купить, потому что ее давно нет, 25 лет, как нет.
Когда я хотел купить себе, ну, вот у меня есть такая слабость смотреть не в интернете, я хочу смотреть на хорошем экране, с хороших носителей DVD или Blu-ray, когда я хотел купить себе все фильмы Тарковского, я понял, что в России их купить невозможно, потому что здесь никогда их официально не издавали все. Некоторые фильмы издавали, но неофициально. Некоторые издавали официально в ужасном качестве. И я купил себе свою коробку полного собрания Тарковского, повторяю, семь фильмов, в городе Лондоне, потому что там их очень хорошо отреставрировали и издали в великолепном качестве. В России купить не смог, потому что здесь это оказалось никому не нужно.
Но хорошая новость, что, судя по этим ретроспективам, нужно огромному количеству людей. Просто те, кто способен этим людям подарить Тарковского, еще этого не поняли. А зрители, они уже есть, и их очень много, и они жаждут и хотят видеть Андрея Арсеньевича, и хотят видеть на большом экране. Но почему, об этом мы поговорим после паузы.
Ну, мы начали говорить о Тарковском, о нем, конечно, говорить можно бесконечно. Но я хотел сказать несколько простых вещей за оставшееся время, понятно, много за это время не скажешь. Мне кажется, что действительно сейчас готовится, может, уже происходит понемножку какая-то маленькая революция Тарковского, революция в сознании. Мне кажется, люди перестали, люди, я имею в виду молодые, перестали видеть Тарковского, как скучного режиссера. Безусловно, это всегда было штампом, ничего не значащим, но этот штамп на меня в детстве и в подростковом возрасте влиял, когда я смотрел первые фильмы, я смотрел с огромным уважением, всегда были сцены в «Андрее Рублеве» или в «Зеркале»…
В.КОЛОСОВА: Которые тебе нравились.
А.ДОЛИН: Нет, конечно, были сцены завораживающие. А были, так думаешь, ну, зачем это, вот оно идет и идет, и ничего не происходит, конечно, красиво. Я показывал своему сыну 14-летнему, который абсолютный сорванец, не какой-нибудь интеллектуал, слушает русский рэп, катается на скейте и прочее, и в нем, и в каких-то других молодых людях, в студентах, которым я показывал это в нескольких учебных заведениях, я ни в ком не увидел следов, собственно говоря, скуки. Им всем это интересно, им совершенно понятен этот ритм, он не вызывает у них никакого отторжения и, наоборот, я бы сказал, интригует. Потому что, конечно, Тарковский один из самых интригующих режиссеров в мире.
В.КОЛОСОВА: Казалось бы, у них абсолютно клиповое, мне кажется, мышление, сознание.
А.ДОЛИН: А вот, мне кажется, клиповость осталась тоже во вчерашнем дне. Клиповость это наши 1990-е или рубеж 1990-2000, а мы живем уже в следующей эпохе.
В.КОЛОСОВА: А хотя, вот смотри, были же популярны в интернете, когда вывешивают камеру, вот это созерцание просто, и тут же тоже есть что-то от этого, наверное.
А.ДОЛИН: Да. Ну, а не кажется тебе странным, то есть, мне казалось, сейчас уже не кажется, я об этом подумал и тоже с сыном это пообсуждал, одна из самых популярных игр компьютерных, она сделана по мотивам «Сталкера». Ведь в этих компьютерных играх, я сам в них не играю, в них очень много медитативного, очень много ожидания, они идут тоже бесконечно. И это бесконечное существование по какой-то иной зоне, в другом виртуальном пространстве, в которое ты входишь, это совершенно другой уже ракурс, другой взгляд на этот фильм, противоположный тому, который был в моем детстве. Мне в моем детстве казалось, что это такое, ну, как многим казалось тогда, предсказание Чернобыля. Фильм сделан перед этим, вот предсказание будущего апокалипсиса, когда Земля будет очень опасной и безлюдной, и люди будут искать ответов на вечные вопросы. А постапокалиптический мир так давно существует в нашей фантазии, что мы с ним сжились, смирились, перестали его бояться и даже его по-своему полюбили.
И в фильмах Тарковского появилось много, чего раньше, ну, с очевидностью, во всяком случае, не было, например, саспенс. Мы смотрели с семьей, пересматривали совсем недавно «Солярис», и там есть ужасно смешные вещи, например, вот эти созданные в советских костюмерных «Мосфильма» ужасно трогательные костюмы модные. Ну, кожаные куртки с тех пор, положим, не особо изменились, но какие-то трико космические, в которых ходит Банионис, конечно, все это выглядит довольно смешно. Но когда ты забываешь немножко о дизайне, начинаешь слушать диалоги, следить за сюжетом, смотреть за тем, как происходит, ты понимаешь, что тут совершенно хичкоковское напряжение, которое возрастает, и оно не отпускает тебя до конца. С момента появления героя на станции, после этого немножко такого неторопливого…
П.ФАДЕЕВ: Тебе не кажется, что в «Солярисе» очень много от «Космической одиссеи»?
А.ДОЛИН: Конечно, безусловно. Но в то же время, мне кажется, что они с Кубриком шли в две противоположные стороны. Я уверен, что Тарковский был под огромным впечатлением и, в то же время, что он хотел какого-то противоположного подхода. И я думаю, что этот противоположный подход это причина, по которой он ужасно разругался со Станиславом Лемом, который писал книгу научную, и Кубрик с Кларком делали научный фильм, а Тарковского, конечно, интересовала гораздо больше метафизика.
Но сегодня эти вещи перестали быть противоположны друг другу, вот что интересно. И сегодняшним количеством фэйков в отношении исторического кино и фантазий, чистых фантазий, ну, вот, например, фильм «Викинг», очевидно про него, что вся Древняя Русь там придумана, изобретена. И когда мы говорим о какой-то аутентичности, еще о чем-то, это совершенно условный разговор, это все не настоящее, и оно не выдает себя за настоящее.
Дело в том, что не выдавал за настоящее и Тарковский, когда делал «Андрея Рублева». Он совершенно намеренно переполнил речь персонажа, когда они писали с Кончаловским сценарий, анахронизмами, там полно лексики, которой не могло существовать в XV веке, просто исключено. Но при этом в фильме, опять же, недавно его пересматривал, он смотрится, как абсолютно подлинное свидетельство из того времени. И в то же время совершенно, ну, он настолько не броский, он настолько нейтральный с этими холщевыми рубахами, с этой совершенно не изменившейся с тех пор природой, что ты воспринимаешь его предельно естественно. И это тоже какой-то совершенно поразительный эффект.
Я вот не пересматривал «Ностальгию» и «Жертвоприношение», и почему-то их показа как раз в эти дни юбилейные не происходит. Но я знаю, почему, потому что права на эти фильмы, они у европейцев, и это сложнее, чем права у «Мосфильма» добыть, судя по всему. Тем не менее, конечно, я не мог не думать о том, что вот эти русские фильмы и как бы даже советские фильмы Тарковского, они настолько были при этом не советскими, что со временем они, ну, нельзя говорить пошлые вещи о том, что они стали более актуальными, они никогда не были актуальными и не пытались быть актуальными, они просто становятся все более зрительскими. И совершенно не удивительно, что сегодня, как мне сообщили, половина валютной выручки «Мосфильма» — это торговля Тарковским и его фильмами, и это прекрасно.
В.КОЛОСОВА: Спасибо, Антон.
Из первых уст Антона — в записи эфира
